Подземные этажи

В. Л. Янин

Подземные этажи

Когда-то, теперь уже довольно давно, один известный писатель, побывав на раскопках в Новгороде, сказал: «Меняются все представления об историках. Я привык воображать их себе сидящими в тиши библиотек и архивов, в уюте зеленой лампы, а здесь - в резиновых сапогах, в ватниках, как водопроводчики!..» Борьбы с водой на нашу долю тоже хватает, но все же главное ощущение, роднящее нас, археологов, с людьми городских подземных профессий, не в этом. Главное - чувство неразрывности того, что видишь вокруг себя, в своем «подземном хозяйстве», с жизнью спешащих по асфальтовым тротуарам людей сегодняшнего дня, с пытливым любопытством туристов, с заботами градостроителей, с нуждами сегодняшней исторической науки, которая в общем-то, исследуя прошлое, работает для будущего.

Новгородский Софийский собор (1045-1050) - древнейшее каменное здание России

В раскопе ощущаешь себя находящимся как бы внутри гигантской конструкции, которую начали возводить более тысячи лет тому назад наши предки, а для завершения ее нет сроков. Мы привыкли воспринимать сегодняшнюю «дневную поверхность» как извечно заданную, но это не так. Наше бытие много выше бытия предков - не в переносном, а в прямом смысле. Жизнедеятельность человека откладывает пласты, называемые археологами «культурным слоем», которые правильнее было бы понимать как «слои культуры», потому что они хранят то, что и составляет культуру: радости творчества, боль разрушений, шедевры искусства, цепкую тяжесть рутины, удовлетворение достигнутым, дерзание нового.

Здание городской культуры многоэтажно, и сегодняшний город тем прочнее и соразмернее, чем крепче он стоит на своем изначальном фундаменте, заложенном еще тогда, когда первопоселенцы безошибочно избрали место жительства для себя, своих внуков и правнуков.

Поучительно бывать на дне раскопа, когда он полностью исчерпан, доведен до «материка» - до поверхности того дня, когда по ней еще не ступала нога навеки поселившегося здесь человека. На отвесных стенах раскопа, зачищенных для снятия профилей, читается многовековая история Новгорода. Верхний подземный этаж - недавнее, сидящее в сердце разрушение города фашистскими вандалами. Когда мне впервые довелось работать на новгородских раскопках - а это было сорок лет назад, - наиболее частой находкой на этом этаже, еще пахнущем гарью, были запертые замки на дверных щеколдах: жители надеялись вернуться в свои жилища... Полуметром (или двумя этажами) ниже - мощенные булыжником мостовые, по которым ходили Герцен и Достоевский, легкой походкой пробегал Пушкин. Еще ниже - слои, оставленные не знавшим покоя Петром, который вместе с Брюсом укреплял Новгород на случай шведского нападения.

На лицевой стороне (XII век): Симеон столпние и Ставрокий.

Каменная иконка, один из шедевров малой скульптуры, выполнена двумя мастерами.

И вот мы в средневековом Новгороде. Его этажи легко подсчитать по ярусам деревянных мостовых. Избыточная влажность почвы уже в X веке заставила новгородцев задуматься о благоустройстве города. Его улицы покрылись широкими настилами из сосновых плах. Культурный слой по сторонам их, однако, нарастал быстрее, чем снашивались настилы, и новые их ярусы укладывались прямо на предыдущие. В древнейших частях города число таких настилов к XV веку достигло невероятной цифры - до тридцати. Мостовые образовали жесткие конструкции самой градостроительной схемы. Она сформировалась теми улицами, знаменитые названия которых сохранила летопись: Славная, Розважа, Рогатица, Лубяница, Нутная, Легоща, Прусская, Чудинцева, Щеркова... Эти ярусы стало возможным не только подсчитать, но и датировать с предельной точностью методом дендрохронологии. И стоя сегодня перед разрезом мостовых Черницыной улицы, мы знаем: ее пятый ярус запечатлел стук копыт конных гонцов, спешивших с вестью о куликовской победе; по мостовой десятого яруса проезжал Александр Невский; двенадцатый ярус вылизан языками пламени боярских усадеб, подожженных новгородцами, которые восстали против посадника Дмитра Мирошкинича, а вместе с ними горела и мастерская художника Олисея-Гречина; двадцать восьмой ярус погиб в пожарах суровой расправы До-брыни и Путяты с новгородцами, не желавшими принимать крещения...

На оборотной стороне (XIII век) Георгий Победоносец.

Для археолога, стоящего на дне раскопа, профиль многовековых наслоений не просто отчетный документ, составленный в соответствии с полевой инструкцией о правилах ведения раскопок. Это и воспоминание о полном неповторимых впечатлений путешествии по времени. Ведь все лето он входил на усадьбы, работал во дворах, домах, ремесленных мастерских, в хозяйственных постройках этих древних усадеб. Спускаясь с этажа на этаж, он наблюдал всевозможные перемены, существо которых лучше всего ощущается на расстоянии, а современнику не очень заметно. И главное впечатление от этого путешествия - не знакомство с древними вещами, а знакомство с людьми, эти вещи сделавшими. Привыкнув называть эпохи именами выдающихся деятелей, обозначать их знаменитыми битвами, мы, однако, тысячу раз убеждаемся в том, что к прогрессу человека ведут не кровавые столкновения, зачастую вызванные хитросплетениями политических амбиций, а труд и творчество.

Влажная новгородская почва сохраняет в себе все, что в ней оказалось, уцелев от пожаров, этого главного бедствия деревянных городов: нижние венцы домов, настилы улиц и дворов, домашнюю утварь, инструменты мастеров, остатки производственного сырья, одежду и обувь, детские игрушки и игры взрослых, музыкальные инструменты и транспортные средства, орудия письма и сами письма, написанные на березовой коре.

Берестяная грамота №519. Первый лист завещания новгородца Моисея. XV век

Исследование внутренней структуры наиболее типичных вещей - а их в коллекции Новгородской экспедиции насчитывается уже около 140 тысяч - выяснило, что средневековые мастера Новгорода располагали таким арсеналом технических средств, который ставил их на один уровень с мастерами прославленных центров Западной Европы и Ближнего Востока. Виртуозные приемы обработки металлов, изощренная техника обработки кости и дерева, ювелирное мастерство предстают перед исследователями в постоянном развитии, в раскрытии таланта мастеров-художников. И именно это движение образует главные ступени культурного прогресса.

Оборотная сторона дощечки для писания по воску. Азбука. Учебное пособие древних

Одну из главных основ коллекции древних вещей составляют тысячи бытовых предметов, украшенных разнообразной резьбой. Украшалось буквально все - от конструкций дома до туалетного гребешка и деревянной ложки. Сотни ручек деревянных ковшей X-XI веков демонстрируют бесконечную галерею реальных и фантастических животных. Десятки резных человеческих личин как будто стремятся стать скульптурными портретами современников. Завитки резьбы на ручках ножей, на гребнях, на костяных лжицах соперничают между собой в творческой выдумке. Этот вновь открытый мир художественного творчества далеко не безразличен для современный представлений о прошлом. Еще недавно высокие шедевры новгородской архитектуры, живописи, литературы представлялись как бы лишенными взрастившей их почвы. В поисках образцов для этих шедевров исследователи обращались к искусству романской Западной Европы, к созданиям художников Закавказья. Иноземными влияниями пытались объяснять пышный расцвет скульптуры Владимирской Руси, сохранившейся в великолепном декоре белокаменных храмов суздальского Ополья. Сравнение этого радостного декора со скупым убранством новгородских церквей вызвало к жизни представление об особом складе новгородца, который вяз в болотах, скреб сохой тощую почву малоплодородных полей, лучил рыбу, не воспринимая красоту окружающего его мира. А оказалось, что порыв к красоте был неистребим, но проявлялся он не в каменном декоре храмов (рыхлый известняк, шедший в Новгороде на строительство, не воспринимал резьбы), а в украшении дерева и кости. В слоях XI века в Новгороде найдены резные дубовые колонны, резьба которых потом, спустя более столетия, проявилась в декоре Суздаля. Корни владимирской скульптуры оказались своими, а высокое искусство Новгорода обрело ту почву, без которой оно не могло бы возникнуть и развиваться.

Археологические работы в Новгороде сделали очевидным, что главное наше наследство, завещанное предками, - традиции творчества, труд и трудолюбие, любовь к прекрасному, стремление улучшить и украсить мир. А то, что летопись сосредоточена на военных событиях прошлого, кажется естественным: людям было что защищать и от татар, и от немцев, и от своих собственных супостатов.

Корпус шестиструнных гуслей конца XII - начала XIII века. Реставратор В.И.Поветкин возвратил им голос.

И люди древнего Новгорода обрели не только внешний облик, отразившийся в созданиях их рук и творческой мысли, но и голос. После ошеломляющей находки первой берестяной грамоты - 26 июля 1951 года -число берестяных документов XI-XV веков, увеличиваясь с каждым годом, сегодня достигло почти семисот. Новгородцы заговорили сотнями голосов, донесших до нас их повседневные заботы, горе и радость, слова социального протеста, первые уроки письма и образцы высокого интеллекта. Чудо узнавания предков возобновляется с каждой новой находкой исписанной бересты, заставляя думать о неистребимости человеческого духа, неподвластного времени. Еще вчера о человеке, умершем шестьсот или семьсот лет тому назад, не знал никто, он был забыт даже своими прямыми потомками спустя какой-нибудь век после его кончины. А сегодня мы не только узнаем его имя, но и проникаемся его чувствами. Оценка возможности в Новгороде подобных находок в ходе дальнейших раскопок дает невероятную цифру: не менее двадцати тысяч берестяных документов еще ожидают своего открытия. Их обнаружение создаст возможность оживить уже не сотни, а тысячи средневековых новгородцев и составить «адресные книги» Новгорода на каждый век его отшумевшей истории. Искренне завидую будущим исследователям, которые будут иметь дело с этим источниковым богатством.

Сказав о неподвластности исторической памяти времени, я хочу оговориться, чтобы быть понятым правильно. Труд историка и археолога состоит, к сожалению, вовсе не в поддержании этой памяти, а в восстановлении ее после утрат. Принято думать, что стирает память время, настолько мудрое, что, стирая, еще и оценивает, что стереть, а что сохранить. Память стирают люди, и чаще всего - ничего не оценивая. Невежество и война - а война тоже невежество - лишили на многие сотни лет человечество возможности наслаждаться великими творениями античных мастеров, истребили целые культуры прошлого, воспринимаемые как мир враждебных разрушителям идей и образов. Вандализм имеет много наименований, среди них - религиозный фанатизм, национализм, шовинизм. Прошлое человечества сегодня в глазах исследователей выглядит клубком неразгаданных проблем, разрубленных взаимосвязей, давно поставленных и чаще всего еще не решенных вопросов. И восстановление этих утрат - путь к познанию человеком самого себя. Как биологическое существо человек несет в себе гены предков. Как существо общественное он может гармонически развиваться, только неся в себе гены той культуры, которая веками создавалась трудом и дерзанием ушедших поколений.

Последняя война, нанесшая Новгороду тяжелейшие раны, нанесла их не бездумно, не только потому, что два с половиной года он оставался прифронтовым городом. Фашисты сознательно уничтожали его, чтобы обрубить корни наших отечественных традиций, лишить нас исторической памяти, заставить забыть прошлое, обескультурить. И возрождение Новгорода, открытие его неведомой прежде культуры есть не что иное, как продолжение борьбы с изуверством, как продолжение победы над ним.

После войны возникли споры, строить ли Новгород на новом месте, превратив оставленный фашистами пустырь в некий музей древней архитектуры, или восстанавливать его на прежнем месте. К счастью, победило предложение А.В.Щусева вернуть жизнь историческому городу, и это активизировало работу реставраторов (вернувших архитектуре ее исконные формы) и археологов, невозможную без контакта с градостроителями: строительство новых этажей невозможно при разрушении старых.

Разрез древней уличной мостовой.

Самая нижняя, двадцать восьмая мостовая, настлана в первой половине X века, самая поздняя, нулевая, - во второй половине XV века. По двадцать четвертой мостовой ходили строители софийского собора, по четырнадцатой скакали ратники Александра Невского...

Но память деформируется не только войнами. Чем меньше мы знаем, тем небрежнее обращаемся с возможностью это малое сохранить. Воспользуюсь примером того же Новгорода. После изменения системы русских внешнеторговых дорог в XVI веке, разорений, принесенных шведской оккупацией в смутные годы начала XVII века, Новгород утратил свое былое значение и превратился в рядовой губернский город Российской империи. До второй половины XVIII века он жил по старой градостроительной схеме, и чтение летописей вело его жителей и путешествующих через него к соприкосновению с прошлым. Русская литература и общественная мысль получили тогда мощный заряд вольнолюбивых идей, почерпнутых из этого соприкосновения. Сами названия улиц будили неизбежные ассоциации, обращали мысль к связанным с ними событиям, поскольку эти названия пришли из прошлого. В 1778 году Екатерина II утвердила новый генеральный план Новгорода, предписав ввести в нем регулярную планировку на манер столичного Санкт-Петербурга. Проект был осуществлен в течение трех десятков лет, но уже в 1808 году выдающийся русский историк Е. А. Болховитинов вынужден был кропотливо восстанавливать на планах местоположение древних улиц - и во многих случаях ошибся. До сих пор истинная топография средневекового Новгорода не прояснена в важных деталях. Городское планирование по масштабной линейке превратило Новгород в новый город, стерев вместе с упраздненной градостроительной схемой узел важнейшей взаимосвязи. Новые этажи встали на старые боком.

Правда, тогда не все удалось деформировать. Такие улицы, как Легоща, Чудинцева, Прусская, Буяна, Ильина, Троицкая, Ямская, остались на старых местах. Некоторые вновь проложенные улицы унаследовали старые названия, когда они были образованы в соседстве с древними. Среди них - Славная (это название существует уже больше тысячи лет), Разважа, Рогатица, Нутная. Сегодня древнее название осталось только у Славной улицы. Нет Прусской, она носит имя Желябова. Преклоняясь перед жизненным подвигом Желябова, надо все-таки знать, что с Новгородом его биография не связана, а прежнее название улицы не имеет никакого отношения к прусскому юнкерству, а говорит о древних связях новгородцев с пруссами, балтийским племенем, порабощенным и истребленным немцами. Нет Чудинцевой улицы, в названии которой звучит имя древнейшего населения Приильменья - чуди, а есть улица Льва Толстого, названная так только потому, что на Чудинцевой улице жил толстовец Молочников. Нет Легощей, а есть Советская, хотя советскими, надо думать, являются все улицы нынешнего областного центра.

Приезжающего в Новгород человека встречают не только стандартные новые кварталы, такие, какие он оставил у себя дома, но и в древней части города - те же названия улиц, какие обозначают магистрали Комсомольска-на-Амуре, Магадана или Новосибирска. Но ведь, может быть, если в столь малом восстановить атмосферу исторической стабильности древнего города, это обяжет и проектировщиков возводить его новые этажи с учетом уже существующих, хотя и невидимых простым глазом. Где еще, как не в Новгороде, мы способны ощутить себя достойными не только благодарной памяти потомков, ради которых мы живем, но и предков, которые жили ради нас!